Планы на будущее
Путешествиями с Альтуризмом интересуется все больше людей и московская команда, в которой три человека, не может охватить всю страну.
Поэтому мы решили создать местные отделения — энтузиасты в Тюмени, Калининграде, Мурманске, Санкт-Петербурге уже подыскивают новые места, где востребована помощь альтуристов.
 |
 |
Работа всех отделений Альтуризма строится по принципам горизонтальной организации — сотрудники сами выбирают цели и пути их реализации. Я и московский офис лишь помогаем методически и в продвижении проектов. Вскоре появится онлайн-платформа, чтобы все участники проекта могли общаться и обмениваться кейсами.
В планах создать корпоративные программы сотрудничества, когда компания выбирает деревню, откуда родом кто-то из сотрудников или их близких, и занимается ею в течение года. Цель — создать в вымирающих деревнях локальную экономику и активное сообщество.
«Туристы видят, что весь персонал — женщины с лицами, обожженными серной кислотой»
— Успешные кейсы, наверное, в первую очередь связаны с Европой?
— Нет, социальное предпринимательство процветает в странах, где больше социальных проблем. В Европе оно тоже есть и существует дольше, чем в России, там больше поддержки. На ту же поддержку от Европы могут рассчитывать и российские предприниматели. Многие наши предприниматели учились в Европе, там организуются учебные практики, программы по социальному предпринимательству. Такой обмен опытом очень помогает.
Но зародилось социальное предпринимательство в Бангладеш. По сути, его изобрел Мухаммад Юнус, удостоенный за это Нобелевской премии. Он создал банк для бедных, «Грамин банк», который использует систему микрокредитования. В России история с микрокредитами обернулась некрасиво и граничит с обманом, но в Бангладеш все иначе: ты берешь 10 долларов, можешь купить на них козу, начать продавать молоко и через некоторое время вернуть 11 долларов, имея средства к существованию. Многие сельские жители поднялись за счет микрокредитов. Это пример самого первого и успешного социального предпринимательства.
Пример из Индии. В городе Агра, где находится Тадж Махал, есть кафе Sheroes Hangout. Когда иностранные туристы приезжают посмотреть на Тадж Махал и ищут место, где перекусить, то все приложения в первую очередь рекомендуют посетить это кафе. Все отзывы о нем только положительные и все оценки неизменно высокие. Людям становится интересно, что же там такое, и когда они приходят, то видят, что весь персонал кафе — женщины с лицами, обожженными серной кислотой. Сидя в этом кафе, узнаешь, что в Индии существует огромная проблема: если мужчина предложил девушке выйти замуж, а она отказывается, он может облить ее серной кислотой, после чего общество отвергает этих женщин, как падших виновниц произошедшего, и они вынуждены всю жизнь проводить в стенах дома на попечении родителей. В Индии и так рождение дочери в семье считается менее благоприятным, чем рождение сына, а тут она еще и остается на шее у родителей и ее нельзя выдать замуж.
И кафе в Агре на пять столиков решает эту проблему на государственном уровне
Оно привлекло внимание всего мира. Туда приходит много иностранцев, они понимают, что это проблема всей страны, и распространяют эту информацию
Она дошла до ООН, премьер-министр Индии приезжал в это кафе, обещал ввести законодательные меры и уголовную ответственность для мужчин, совершающих подобные преступления.
— Вы сказали, что социальное предпринимательство — это не только самоокупаемость, но и заработок. Приведенные вами примеры подтверждают это?
— У социального предпринимательства часто очень интересные модели монетизации. Например, в кафе модель монетизации — «плати сколько хочешь». Там нет цен на еду. Но, окунаясь в эту проблему, в глубину индийского общества, узнавая, какую огромную проблему решает это кафе, посетители оставляют там за обеды и ужины в 5—20 раз больше, чем они стоят. И это позволяет кафе не просто выживать и выплачивать зарплату женщинам, но и оплачивать лоббистов на высоком уровне, чтобы изменить мнение всего общества.
— Европа может похвастаться такими успешными кейсами?
— Множеством. Например, в Германии организованы экскурсии по Берлину от бездомных. Они водят желающих по городу и показывают свой мир, где живут бездомные, где они едят, стирают одежду, купаются, проводят свободное время, развлекаются. И пресытившиеся туристы, которым надоели обычные экскурсии, и даже жители города, уставшие от общеизвестных достопримечательностей, с удовольствием идут в такие туры, чтобы посмотреть другой Берлин, о котором они не узнают никогда, если его им не покажут те, кто оказался в такой ситуации. Эти экскурсии дают бездомным возможность заработать деньги, накопить на аренду жилья, приличную одежду и устроиться на постоянную работу.
А после того, как в Германию в большом количестве прибыли сирийские беженцы, эта организация распространилась еще и на экскурсии от беженцев. Сирийские беженцы показывают Берлин, проходя через свой конфликт: рассказывают, что в Берлине им напоминает о Сирии, как они жили в Сирии, как они сюда приехали, через какие ужасы прошли, как теряли семьи, близких. И это все через какие-то точки, достопримечательности по всему Берлину. Этот проект помогает тем, кому нужны деньги, но у кого нет никаких компетенций или они не могут их сейчас применить.
Что такое Альтуризм
Это не волонтерство, не добровольческое движение, а способ путешествия с внесением посильного вклада в развитие деревень и малых городов.
Волонтеры зачастую делают совсем не то, что надо местным жителям, а иногда просто мешают им. Приезжают со своим представлением как все должно быть устроено. И жители говорят: «Нам этого не надо».
А тот факт, что альтуристы платят деньги за проживание, питание, да еще и делают то, что инициируют местные активисты, вызывает интерес и желание включиться в работу.
 |
 |
Цель Альтуризма, не только помочь, но и привлечь внимание к позабытой деревне, подарить шанс на развитие местности. Проекты, за которые мы точно не беремся — разжигающие религиозную, национальную и любую другую рознь
Насолить ближнему, что-то создавая, это не наше. Альтуризм — это объединение людей, заряд позитивом, а не разобщение
Проекты, за которые мы точно не беремся — разжигающие религиозную, национальную и любую другую рознь. Насолить ближнему, что-то создавая, это не наше. Альтуризм — это объединение людей, заряд позитивом, а не разобщение.
Вся поездка заранее расписана и, оплачивая тур, люди знают, что и когда будут делать. Работа, которую мы предлагаем альтуристам не требует профессиональных навыков, занимает она до трех часов в день.
В остальное время альтуристы знакомятся с местными достопримечательностями, гуляют, общаются с жителями, перенимают их опыт, например, учатся печь пироги по деревенским рецептам.
Уехав, туристы продолжают поддерживать связь с местными, интересуются как дела, что произошло нового, как изменилась жизнь в деревне.
Что Альтуризм дает участникам
Альтуризм объединяет вокруг дела, которое не только приносит сиюминутную пользу, но и положительно влияет на жизни людей, развитие территории.
У людей, принимающих участие в проекте, меняется сознание. У альтуристов появляется возможность сделать что-то реальное, необходимое другим людям, увлечь их, воодушевить — это далеко не всегда получается в повседневной суете.
 |
 |
Местные активисты неожиданно получают поддержку и воплощение планов, о которых могли только мечтать.
Жители, которые до этого не особенно интересовались происходящим вокруг, втягиваются в общее дело и с удивлением отмечают как жизнь деревни меняется.
А еще в таких путешествиях завязываются полезные и приятные знакомства.
«В России распространено заблуждение, что социальное предпринимательство — это максимум выход на самоокупаемость»
— Екатерина, что такое социальное предпринимательство? Чем оно отличается от благотворительности и обычного бизнеса?
— У этого термина очень много определений в разных странах и сообществах. Для себя я вывела следующее определение: это зарабатывание денег на решении социальных проблем. Ты решаешь социальную проблему и на этом зарабатываешь. Если компания живет на гранты и на эти средства решает социальные проблемы, это не социальное предпринимательство.
О разнообразии определений этого термина свидетельствует, например, тот интересный факт, что, согласно российскому законодательству о социальном предпринимательстве, наша фирма «Альтуризм» не является социальным предпринимательством. Но нас это не сильно беспокоит
Если тебе нужны плюшки от государства, то тебе важно, как оно тебя называет. Если нет, тебе все равно
А среди социальных предпринимателей наша деятельность признана.
— Когда в России появились первые проекты в сфере социального предпринимательства?
— Лет 10—15 назад. Но не многие из компаний, которые были организованы тогда, живы сегодня. Из тех, кто до сих пор работает, могу назвать, к примеру, компанию «Авоська дарит надежду» (социально-экологический проект, заключающийся в популяризации авоськи как альтернативы полиэтиленовым пакетам и в трудоустройстве людей с ограниченными возможностями, — прим. ред.).
Есть в России и компании, которые родились 20—30 лет назад, у них есть миссия, своей деятельностью они решают серьезную глобальную проблему. Но термин «социальное предпринимательство» к нам пришел позже, и они считают себя просто бизнесом. Когда я встречаю руководителей этих фирм, я стараюсь объяснить им, что они — социальные предприниматели, и прошу их рассказывать об этом широкому кругу лиц
Людям очень важно знать, что есть социальные предприниматели с многомиллионными бюджетами. Потому что, к сожалению, сейчас в России распространено заблуждение, что социальное предпринимательство — это максимум выход на самоокупаемость
Это неверно в корне, мы тоже зарабатываем, просто в ходе своей деятельности мы решаем социальные проблемы, а не создаем их, как это зачастую делает обычный бизнес.
Важно развеять этот миф про самоокупаемость, потому что это отпугивает от сферы социального предпринимательства тех, кто хотел бы также зарабатывать. Социальное предпринимательство — это про деньги, это заработок, можно зарабатывать много и при этом помогать обществу решать проблемы
«Мне никогда не нравилось, что у нас сидят на кухне и жалуются, что все плохо»
— Теперь давайте обратимся к вам. Почему вас все это заинтересовало?
— Социальным предпринимательством, развитием малых территорий, сел и городов, я занимаюсь более пяти лет. Я долгое время хотела начать какое-то дело, но меня не прельщали ни бизнес, ни благотворительность. Бизнес делается ради денег, но только жажда наживы не мотивировала меня преодолевать бюрократические и другие препоны, сопутствующие ведению бизнеса, лучше уж работать по найму и не разбираться с остальными проблемами. В благотворительности мне не нравилось то, что нужно постоянно подстраиваться: дали грант — можешь работать, да и гранты часто выдаются не на то, что ты хочешь делать. Кроме того, те, кто идут в благотворительность, часто не могут себе позволить многие вещи в финансовом плане.
И в 2014 году я случайно узнала про социальное предпринимательство. Тут есть миссия, ты решаешь какую-то социальную проблему, которая тебе близка, и в то же время ты независим от грантов и подачек, зарабатываешь как в обычном бизнесе и можешь обеспечивать себе финансовую устойчивость.
— И почему вы пришли именно к теме малых городов и деревень?
— Это тема даже не малых городов и деревень, а тема иждивенчества у нас в стране. Мне никогда не нравилось, что у нас сидят на кухне и жалуются, что все плохо, что ничего не происходит, что никто за нас ничего не делает. И я поняла, что нужно начинать с территорий, которым сложнее всего, до которых не доходят информация, ресурсы, знания, а это как раз наши малые территории. Поэтому для меня это была в первую очередь история изменения иждивенческого сознания на проактивное.
— И как вы это делаете?
— Наша технология взята из работы международных организаций, таких как ООН и ОБСЕ. Они применяют эти инструменты на этапе конфликтного урегулирования, чтобы изменить сознание людей, которые недавно воевали между собой, сменить враждебное и агрессивное сознание на как минимум нейтральное. Мы ту же самую технологию адаптировали к ситуации, когда нужно сменить иждивенчество на проактивность, когда люди могут самостоятельно строить свою жизнь в деревне или малом городе, не нужно никого ждать, ни на кого жаловаться, но объединиться и сделать то, что им нужно. Наша география — от Белоруссии до Чукотки. Более 30 кейсов. Основная наша цель — создать активное сообщество, которое будет работать на благо этой территории и тогда, когда мы с нее уйдем.
— Какую бизнес-модель вы используете?
— Туристическое агентство. Это подошло нам больше всего, потому что мы, по сути, туристическая компания, которая создает путешествия в деревни и малые города, где можно принять участие в проекте, который даст толчок развитию этой территории. Развитию путем изменения сознания местных жителей на проактивное и их сплочения в активное сообщество.
Некоторые проекты Альтуризма
Расчищена площадка у поликлиники
17-19 апреля 2015, г. Тутаев
Первый тур был в Тутаев, небольшой город на Волге. Там мы, группа из 18 человек с вениками и лопатами очищали берег от мусора. Местные жители, узнав, что туристы заплатили деньги за поездку, чтобы сделать их город чище, тоже включились в работу.
Расчистив берег Волги от мусора, жители Тутаева решили построить там парк — добились поддержки местной администрации: им выдана техника, оборудование, территория признана «зеленой зоной». Сейчас по выходным собирается по 30-40 человек, расчищают площадку, заваленную деревьями.
Начато строительство причала
25 июня-3 июля 2016, пос. Уница, Карелия
В карельском поселке Уница, расположенном на берегу Онежского озера, не было общественного причала. Поэтому суда, крупнее мотолодок не могли пристать к берегу, а жители и туристы были лишены возможности комфортно садиться в лодки, отправляясь на рыбалку или прогулки по озеру.
Летом 2016 года активисты поселка и альтуристы начали работу по строительству общественного причала, используя разрушенный причал деда Будулая. В планах закончить его летом этого (2018) года.
Построены арт-скамейки
8-11 марта 2018, дер. Косаричи, Белоруссия
Полтора года назад активистам деревни Косаричи пришла мысль создать парк арт-скамеек и уличное общественное пространство. Они обратились к студентам «Британской высшей школы дизайна» с предложением сделать проекты скамеек для деревенского парка.
Студенты представили эскизы, а жители деревни выбрали самые-самые на их взгляд. Теперь происходит установка креативных, но простых в производстве и не дорогих скамеек.
Одну из лавочек установили в деревенском парке в ноябре 2017 года, еще две мы помогли изготовить и собрать в марте этого года. Теперь на майские праздники 29 апреля-2 мая 2018 едем помогать косаричанам поставить и оставшиеся семь, набравшие больше всех голосов.
Создание парка арт-скамеек привлекло внимание к вымирающей деревне — люди потихоньку возвращаются, строят новые дома или реставрируют дома родителей. В ближайших планах: перестроить старый клуб под общественный центр, восстановить поле для мини-футбола, обустроить пляжи на реке, достроить храм